Панно «Матери мира» в технике сграффито

Из воспоминаний Екатерины Сергеевны Зерновой

В преддверии Международного конгресса женщин в Хельсинки (l968) Московский союз художников готовился к приему группы делегаток, которые посетят Советский Союз и побывают в Москве. Наметили женскую выставку на Кузнецком, 11, прием с концертом и угощением, собирали подарки для гостей: этюды небольшого размера, статуэтки, керамику. Организовали выставком, в состав которого включили представительниц всех секций. От секции монументальной живописи вошли: К. Тутеволь, П. Бочарова, О. Куранская, Н. Романова, Е. Зернова (меня считали председателем монументального раздела). Принимать работы на выставку должна была сначала секционная часть выставкома, потом пленум выставкома.

Выставком, желая быть демократичным, принял неосмотрительное решение — допустить к участию в выставке всех желающих независимо от членства в МОСХе. Численность Московского союза в то время составляла около 3000 человек. Половина из них — женщины, значит, уже полторы тысячи экспонентов, что в пятнадцать раз превышает вместимость выставочного помещения на Кузнецком, 11. А мы еще приглашаем «всех желающих».

Выполняя это необдуманное постановление, мы просматривали сотни и сотни работ вроде вышитых полотенец, заседая почти ежедневно. Дело кончилось тем, что в экспозицию все же попало пять или шесть самодеятельных изделий женщин. Председателем общего выставкома была Вера Ипполитовна Аралова, энергия которой достойна всяческих похвал. Она отдавала этой выставке все свое время в течение многих месяцев. Ей звонили днем и ночью. К ней обращались десятки незнакомых людей.

Тема, выбранная мною, должна была говорить об интернациональном характере женского движения, а также о том, что в идеале каждая женщина — мать. Образное решение исходило из увиденного в жизни: женщины с детскими колясками. Мамы, нарисованные мною в разной национальной одежде, отличались друг от друга и цветом кожи. Ребятишки разного возраста тоже участвовали в действии: несли флажки или прилаживали плакатики к детской коляске. Мне нравилось придумывать детали, разнообразить материнские жесты.

Е.Зверева. Панно «Матери мира» для женской выставки в Москве
в преддверии Международного конгресса женщин в Хельсинки в 1968 году
Фото 1969 год

Конечно, я хотела видеть свою вещь «Матери мира» в материале, но условия договора не позволяли и думать о мозаике. Не изменяя намеченного размера (Зх5 метров) решила сделать сграффито. О том, чтобы экспонировать такую большую работу внутри помещения, не могло быть и речи: там не хватало для этого площади. Пришлось ее пристраивать снаружи, у входа в Дом художника. С тех пор многие монументалисты использовали это место, позже там же была укреплена мозаика Н. Андронова.

Монтаж выставки и ее открытие — мучительный процесс. Все секции отчаянно боролись за «место под солнцем». Мозаика К. Тутеволь, с общего согласия, была помещена на центральной стене большого зала над сценой. Но больше ни одного места для монументальной живописи не давали ни в одном из залов, удалось отвоевать только часть вестибюля у самого входа и то с ограничениями. Никак не хотели вешать работу И. Лавровой, изображавшую ее ребят. Монументальная секция выставкома эту вещь единогласно приняла, и я ее отстаивала до последнего. Общий выставком соглашался, но стоило мне вечером уйти, как утром оказывалось, что работу Лавровой сняли под тем предлогом, что ей нашли лучшее место. Я опять настаивала, не только выполняя решение монументального выставкома: я была уверена в том, что И. Лаврова станет выдающимся художником-монументалистом. В конце концов правда восторжествовала, и в день открытия выставки эта спорная работа все же висела. Впоследствии И. Лаврова доказала многими интереснейшими творческими работами, что мой прогноз был правильным.

Международный конгресс женщин состоялся. В группе делегаток, приехавших в Москву, была одна девушка из Вьетнама в военной форме, маленькая, щупленькая. Были негритянки, очень мощные и цветисто одетые, две пожилые француженки, не помню, кто еще. В день приема женский выставком с утра приготовлял угощение. Мариам Асламазян трудилась не покладая рук. Наконец, гости прибыли. Мы их торжественно приветствовали, потом показывали выставку, предварительно распределив гостей по языковым группам.

Мне досталась франкоязычная группа. Далее все уселись, чтобы слушать концерт. Были приглашены артисты, составлена интересная программа. Но случилось неожиданное: после первого же вокального номера наши гости, вернее, их наиболее экзотическая часть, взобрались на сцену — петь и танцевать. Так им было веселее. Продолжалось это довольно долго. Мы не знали, как быть с приглашенными артистами. Кто-то из них уехал, многие согласились подождать. Тут гостям предложили угощение, и эстрада освободилась. Последним номером была раздача подарков. Наименьшим успехом пользовались этюды. Ведь их нельзя засунуть в сумочку, да и вообще неудобно везти. Скульптура малых форм и в особенности изделия прикладного декоративного искусства оказались привлекательнее.

В 1972 году сграффито «Матери мира» было установлено на фасаде Института проктологии (Москва, ул. Салям Адиля, 1). Архитектура там подходящая.

Публикуется по изданию:
Е.С.Зернова. Воспоминания монументалиста. Москва, «Советский художник», 1985.

Примечание от редакции сайта: По состоянию на конец 2014 года институт проктологии расположен рядом с 67 больницей по адресу ул. Саляма Адиля, дом 2. Часть корпусов отделана вентилируемыми фасадами. Обнаружить панно редакции не удалось.

Ещё больше монументального и камерного искусства на портале ЖМИ!. Картины, здания, поэмы и симфонии - в культурном разделе, а географические привязки в отдельной рубрике, посвященной разным странам и городам.

Следующая страница: Шёнхольдер Хайде. Павшим героям